До того, как имя его стало легендой, Кассиан Андор был просто человеком, выживающим в щелях Имперской машины. Его путь не начинался с громких подвигов. Это была череда тихих, опасных сделок, украденных данных и бессонных ночей в доках Фестиваля. Каждый контакт, каждый переданный чип с информацией был крошечной трещиной в монолите Империи. Он видел, как зарождалось недовольство — не в громких речах, а в украденном взгляде, в случайно оброненной фразе ненависти к штормовикам. Его личная месть постепенно переплелась с чем-то большим. Он стал связью, тенью, которая доставляла надежду туда, где ее не было. Формирование Сопротивления было не внезапным взрывом, а медленным тлением, и Кассиан, сам того не желая, часто подбрасывал в этот огонь горючего. Он собирал по крупицам не только разведданные, но и людей — механика, готового рискнуть, пилота, у которого не осталось выбора. Это были годы, когда доверие было дороже кредитов, а цена ошибки измерялась не в деньгах. Его приключения редко заканчивались триумфом; чаще это был усталый побег на рассвете, с новым шрамом и пониманием, что имперская хватка слабеет. Империя искала армию повстанцев, а она рождалась в тишине, благодаря таким, как он, — тем, кто действовал в серой зоне, где заканчивались правила и начиналось дело.
